[MaudWind111]

Что-то вот поначиталась интервью с ДМ и совсем с толку сбилась. Настроением. По смыслу-то все понятно: боялся одушевления своего персонажа - не превратили бы во второго велеречивого Папочку, плюс, надеялся, что с душой и Спайком сделают то же, что с Джойс и болезнью: её вылечили, чтобы быстро умертвить, а Спайка-почти-пусю одушевят и сделают полноценным ЗЛОДЕЕМ С ДУШОЙ (каков фантазер! хотя, может, он уже начал такого играть (примеривать?) в 5 ангельском?). Грустец какой-то внутри. Не любит ДМ хорошего Спайка. Не лююююбит....Но, вообще-то, идея одушевленного злодея-вампира - шикарная! Заодно подлился бы огонь в наши дискуссии о том, что же такое душа в баффиверсе. Уж не совесть - точно.

 

И дописался, наконец, этот фанф злополучный.

 

Автор: Мaud111

Фандом: BtVS

Рейтинг: PG-14

Пейринг: Спайк/ Баффи

Время: 6 сезон

Отказ от прав: да

 

С Т Е Н А

Спайк пошевелился. Совсем немного, только чтобы коснуться щекой ее тонких шелковых волос, очень осторожно.
Истребительница лежала, свернувщись клубком у него под животом - из-под нагретого одеяла наружу торчала только макушка. Чертова сырость в этой яме.
Ему самому никаких покрывал не нужно. Голый холоднокровный парень, по-хозяйски обнимающий спящую куколку-подружку.
А почему, спросите, обнимающий поверх одеяла, а не под ?
Ха-ха. Хороший вопрос. Голый зад как вызов человеческим представлениям о единении и близости. Лю-
бовники, как никак.
Он аккуратно убрал руку, отодвинулся и сел. Комок под одеялом не пошевелился.
Медленно и неслышно спустил на пол ноги. От земли, даже сквозь ковер, тянуло стылостью , и - снова ха! - он почувствовал, что ступням холодней, чем телу. Не Спайк, а просто какой-то кроваво нормальный парень, еще малость - и начнем кушать брокколи и потеть.
Толстая оплывшая свеча затрещала, возвещая скорый восход. Если совсем точно, через час и четыре минуты.
Он еще раз взглянул через плечо на неподвижный сверток на краю постели, поднялся и совершенно бесшумно направился в темный конец пещеры, туда, где потолок был уже совсем низким и даже немного осыпалась земля. Где это у нас?...
Тут. Ага.
Он вспомнил как один-единственный раз она решилась пройтись по склепу голышом. Умница Баффи. Баффи, Баффи, Баффи...the buffy. The Slayer. Bitch.
Если бы рот не был занят пробкой, ухмыльнулся бы криво как только возможно: зря стараешься. Зря-зря, проверено. Натертые долгой работой причиндалы - в полной боеготовности, вот они, а как же. Как всегда, когда она рядом И всё. И заткнись. Или лучше выпей.
На ковре валялись скомканные трусики и маленький голубой бюстгальтер с аккуратными чашечками. Парадоксы, парадоксы, парадоксы. Спайк посмотрел на свою большую ладонь. Ладонь пахла ею. И он сам пахнул ею, весь, с головы до ног. А она - им, там, на постели - им. И снаружи, и внутри. Пропитана им, как чертова губка. Но это, представьте себе, ничего не меняет. Ни-че-го.
Запах бурбона, простой, прямой, незатейливый, бил в нос, напоминая, зачем он открывал бутылку. Он сделал два больших глотка и прислушался к ощущениям: теплая волна пошла вниз ровно и мягко, без обмана. В о т чем хороша выпивка: что обещает, то и получаешь. Хо-хо. А скоро день. Как она сказала? " Все ярко, жестко, грубо. Настоящий ад...". Ягненочек знал, о чем говорил. Он снова отхлебнул и краем глаза увидел, как тень на стене повторила его движение: длинношеий урод с огромной головой наклонил бутылку. "Урод"... У парня вроде него много возможностей посмотреть на себя со стороны? Когда они кувыркались сегодня ночью, он нарочно поднял её с постели и взял на весу, чтобы поглядеть как, трахаясь, будут прыгать по стенам их тени. Убеждал себя, что все происходящее - правда. Так?
Он сделал еще глоток и прищурил глаз, оценивая содержимое на просвет: опустела на треть. И солнце почти встало. Значит, пора возвращаться. А по пути, заодно, найти штаны. Самоуничижению предадимся после - времени будет полно, никто не помешает. Он ладонью вогнал пробку обратно и поставил бутылку в маленький бар.
А, может, не искать эти чертовы штаны? Предстать перед ней в своих, так сказать, природных формах? Он представил т о с а м о е выражение её лица. Оо, да.

Джинсы валялись у изножья кровати, без ремня, но почти целые, и он встряхнул штанины, расправляя. Всунул одну ногу, затем другую, с усилием подтянул вверх язычок молнии. Поднял с ковра маленькие, пахнущие истребительским потом вещицы и положил их на край постели. Проснется и, как всегда, утянет своё бельецо под одеяло, скромница. Пусть. Стараясь не шумать, извлек из-под перевернутого сундука светлые брюки - как корова пожевала, простите, мисс. Неподалеку нашлись блузка и ботинок. А где второй? Эге. Сколько страсти, сколько страсти.. Так. Вроде бы, все.

Он еще раз критически оглядел разгромленную комнату, подошел к кровати и, поддернув штанины, присел на корточки у изголовья. Сверток был безмятежен и неподвижен, и по контуру тела под одеялом было видно, что она лежит носом к краю. "Баффи. Петушок пропел, птички проснулись. Вставай , love!"- он сел не далеко, но и не близко, поэтому пришлось протянуть руку, сдвигая край одеяла с её лица. На секунду почувствовал привычную злость на себя: за то, что соблюдает этот чертов утреннийй этикет. За то, что готов и будет соблюдать его дальше. За то, что боится.

Самое смешное, что днем, белым днем, все эти тонкости снова перестанут иметь значение и если потребуется, он запросто припрёт её к стеночке где-нибудь под лестницей её собственного дома, но сейчас...

"Love", - он позволил себе сдвинуть одеяло еще ниже, полностью открывая её лицо.

Она не спала. Лежала с закрытыми глазами, но не спала, он мог поклясться. Веки не дрожали и не изменилось дыхание, но ритм сердца был ускоренным. Дурочка...

Спайк отнял руку, секунду помедлил и поднялся на ноги.

Теперь на очереди умеренный шум и деловитые сборы. Про себя он называет этот момент "все нормально" и "как бы ничего не происходит". "Не происходило" всегда по-разному, а вначале даже с некоторым вызовом с его стороны.

Но в такие минуты Истребительница начинала походить на встрепанную перерпелку и так усердно прятала глаза, что он чувствовал себя почти мерзавцем. Он и сейчас иногда так делает, чтобы позлить её. Боялся ли он в такие минуты , что она больше не придет? Черт его знает. Он и сейчас этого боится.

Он закончил шнуровать ботинок и поднял голову. Сегодня , похоже, рекорд: оделась меньше, чем за три минуты. И почти бесшумно. Истребительница.

Она уже стояла на нижней ступеньке лестницы. Вернее, задержалась на секунду. Можно было пофантазировать: чтобы попрощаться с ним, но...Вот именно. Но.

Едва заметно кивнув, она быстро поднялась и исчезла в потолочном проеме.. "До вечера, love!"- он успел крикнуть это мелькнувшему над головой краю светлых брюк и откинулся спиной на пустую постель. На то, чтобы поболтать со всеми своими альтер-эго у него целых пятнадцать свободных часов. Можно не спешить.